1.

На крыши Сан-Диегштатхена опустилась ночь, и острые башенки Вальтер-Херренхаус в призрачном сиянии полной луны казались гребнем древнего дракона Рукгратраптора. Все поместье казалось погруженным в сладкую дрему: погасли керосиновые лампы в бесчисленных кабинетах профессора Петера, сонно ворчали паровые трубы – или это уютно мурчал гигантский кот Зефиргрид? Убаюкивающе тикали часовые шестеренки в механизмах, обеспечивая обитателям невероятного дома комфортную и бесхлопотную жизнь, и еще не вспыхнул огонек Синей материи в чугунной печи, которая оживет к рассвету, чтобы наполнить Штрудель-холл ароматом свежевыпеченного теста и сбежавших из пирога янтарных струек яблочной карамели...

И лишь в одном окне беспорядочно метались два зеленых огонька. Хотелось бы мне предположить, что это были всего лишь гигантские светлячки-мутанты, залетевшие из Экспериментальной оранжереи, и, натянув свой ночной чепец, погрузиться в бесштанную негу Сан-Диегштатхенской ночи. Но – увы и ах! – похоже, этой ночи не суждено пройти без приключений. Возможно, потому, что это окно распахнуто настежь и к нему приставлена стремянка?

– Ничего не понимаю... Судя по схеме, которую нам герр Бецил накропал, роботы должны быть где-то здесь, – просипел тип подозрительной наружности, выуживая из кармана баварских штанов-ледерхозов мятый листок и подсвечивая себе фонарем, внутри которого и сиял один из тех зеленых огоньков.

– Ты держишь план вверх тормашками, дубина, – фыркнул его небритый напарник. – Мы оказались не в том крыле.

– Сам ты – думкопф, – огрызнулся первый. – Это с твоей стороны он – вверх тормашками. С моей – все правильно. Да вот же одна из этих штук стоит, посмотри.

Непрошенные ночные визитеры подняли повыше свои фонари и уставились в угол, в котором замер без движения робот – а точнее, фигуристая бронзовая роботесса. Едва свет коснулся фотоэлементов металлической девы, та со скрежетом и пыхтением гидравлики пришла в движение, рывком повернула голову к незнакомцам и, растянув в улыбке челюсти на хорошенько смазанных шарнирах, начала:

– Привет! Меня зовут Кро...

В тот же миг удар электрошокером Тесла изрядно тряхнул роботессу, она обиженно заморгала, а когда вновь обрела функцию речи, попыталась крикнуть: «Хребтель, братишка, сюда!», но тут же оказалась в мешке.

– Я иду на помощь, – пробасил второй робот, вышагивая из темноты, но его длинные конечности подкосились от подножки, поставленной одним из громил, и незадачливый серебристый автоматон растянулся на полу во все свои шесть с половиной футов.

– Герр Бецил будет очень доволен, когда фройляйн Делайхен Мороберг получит такой подарочек от него, а не от этого выскочки Петера, – щербато усмехнулся второй из похитителей, затягивая потуже винты на сочленениях робота, чтобы тот не мог двигаться, и помогая своему товарищу паковать новую жертву в мешок.

2.

Петер Вальтер, которого, не будь эта сказка немецкой, эти пижоны из Нового Света, которые ни черта не смыслят ни в правильном пиве, ни в благородных дойчляндских именах, несомненно, назвали бы Питером Уолтером, сладко почивал под балдахином и во сне завоевывал сердце фройляйн Делайхен с помощью роботов, выводящих сладкими голосами «Ах, мой милый Августин»... Но какой-то досадный грохот заглушал мелодию... Петеру даже начали мерещиться странные топочущие медные африканские слоны, которые неуместно тоненьким голоском звали его по имени... «Фатер Петер! Проснитесь! Беда!», – почему-то кричали они... И тут Петер понял, что это маленькие, но крепкие роботические кулачки колотят в дверь опочивальни.

«Ну и грохот, – успел подумать он, прежде чем окончательно пришел в себя. – Надо будет отменить в поместье все двери кроме той, что в Закутке для Переодевания Прислуги».

Петер сонно скатился с кровати, на ходу стягивая ночной колпак и машинально выпутывая папильотки из длинноватой бородки и пышного чуба, и распахнул дверь, за которой билась в истерике розоволицая роботесса. По её щекам сочились капли масла.

– Они украли Хребтеля! – выкрикнула она. – И Кролейхен тоже.

Из-за плеча автоматической леди выглядывал золотощекий робот в смешной шляпе с пером, растерянно улыбаясь и дурашливо вращая голубыми фотоэлементами.

– Кто? Что? Вас ист дас? Упгрейд, дер Йохан, успокойтесь и объясните всё обстоятельно, как подобает приличным немецким роботам!

– Ну, если предположить, что все роботы в Вальтер-Херренхаус – это сырная голова, то от нее этой ночью отхватили два куска, – сообщил робот дер Йохан. – Ой, я, кажется, уронил свой бутерброд...

– Пожалуйся на это моей печке, пекущей волшебные штрудели, – отрезал Петер. – Возможно, когда-нибудь я сделаю и из нее робота тоже... Как это случилось?

– Я держал его, но он неожиданно выскользнул из рук и упал маслом вниз…

– Дер Йохан, прекрати, фатер Вальтер не об этом спрашивает, – перебила Упгрейд. – Воры проникли в дом через окно. Отважный Хребтель, конечно же, сражался как герой – повсюду следы борьбы... Страшно подумать, что с ним сделали – он бы не сдался живым!

Если бы роботы могли падать в обморок, Упгрейд давно была бы уже там.

3.

«Как хорошо, что я всегда ношу с собой мешочек с запасными шестеренками, звездочками и болтиками», – думала Кролейхен, каждые несколько футов выбрасывая по детальке из неплотно завязанного мешка. «Как хорошо, что я как раз накануне залил в себя достаточный запас мазута и скипидара», – думал Хребтель, на каждом повороте посылая длинный плевок горюче-смазочными материалами. Путь волоком в мешках для муки был столь же короток, как и малоприятен. Побив несчастных металлических созданий обо все встречные углы, громилы наконец-то достигли цели своего путешествия – доков Сан-Диегштатхенского порта.

– Хозяин, мы все сделали по высшему разряду, – киднапперы, то есть робонапперы, с надеждой смотрели на упитанного господина с крохотным пенсне на кончике носа и бакенбардами, который в нетерпении потирал пухленькие ручки, желая побыстрее ознакомиться с содержимым мешков. – Правда, мы схватили только двоих – они едва не подняли шум, и мы предпочли поспешить. Но зато это двое – самые главные, и без них ничего бы не вышло.

– Отлично. Получите свою дозу Зеленой материи на складе – вот записка для кладовщика. Они надежно зафиксированы, накладок не будет?

– Все болты затянуты, они и шелохнуться не смогут, – в предвкушении очередной дозы зелья заверили зомборабочие Тадделя Бецила и стянули мешки со своего металлического улова.

Хребтель, который и правда не мог пошевелиться, застыл в нелепой позе. Кролейхен, чья рука в суматохе осталась свободной, предпочла это скрыть и смирно встала враскоряку рядом с братом.

Приспешники Тадделя, втащив роботов в один из доков и практически выхватив вожделенную расписку из рук подсадившего их на зеленую дурь негодяя, умчались в сторону склада, а Бецил вошел в док и, кряхтя под тяжестью собственного веса, уселся на ящик напротив Кролейхен и Хребтеля.

– Значит, так, заводные куклы из табакерки. Завтра вас отнесут в зал Кавалькадиума, и я представлю вас ученому сообществу как собственную разработку. И только попробуйте пикнуть, что это не так – привяжу под пирсом перед приливом, и вы заржавеете так, что «Э-лек-три-си-ти из ин май соул» не сможете вымолвить.

4.

Петер накинул халат поверх шелковой ночнушки и в окружении своих верных роботов стремительно вышел в сад.

– Так, кусты розоящериц под окном примяты, словно здесь тащили что-то тяжелое. Бедняги, теперь им придется отращивать новые ветки в замен тех, что были отброшены в минуту опасности… Ума не приложу, кто это мог сделать. Конечно, Таддель последнее время так явственно завидует мне, что даже противно, но не мог же он опуститься до такого? Стоп, а это что?

Заметив блестящий предмет в траве, Петер нагнулся и поднял новехонькую стальную шестеренку со своим фирменным клеймом.

– Ба, да это ж из набора запчастей, которые я выдал Кролейхен на прошлой неделе. Умная девочка! Мы читали с ней сказку о Гензеле и Гретель, когда она едва-едва ожила и могла говорить только «Кро-лей-хен»... Неужели она догадалась оставить след из деталек? Упгрейд, дер Йохан, ищите следующие запчасти!

Увы, поиск оказался тщетным. В окрестностях было много сорок и ворон, а эти птицы несут в гнездо все, что блестит. Упгрейд все фоторецепторы проглядела, тщательно всматриваясь в каждый квадратный дюйм почвы и отодвигая каждую травинку, пытаясь найти хоть одну зацепку, а дер Йохан раскатывал вокруг, помахивая магнитом и напевая: «Энд блек ойл дриппд фром май липс энд онту зе гра-а-унд»...

– Стоп! Эврика! – Петер внезапно наставил длинный узловатый палец на дер Йохана. – Что ты сказал? Блек ойл? Так и есть! Ищите следы мазута! Конечно, это не железка – магнитом не найдешь, нам придется обнюхать каждый пучок травы...

– Ханибиииии... – затянул в ответ дер Йохан.

– И опять ты прав, – кивнул Петер. Упгрейд подняла голову от травы и непонимающе уставилась на своего создателя. Питер улыбнулся и пояснил: – Следите за пчелами. Они не станут собирать нектар с цветов, отравленных мазутом. Если пчелы исчезают – это знак... Стоп, это реплика для другого фэндома.

5.

– Братишшшко, у меня одна рука ф-ф-функционирует, – прошептала Кролейхен, когда Тэдиас Бецил, довольный собой, отправился немного поспать перед завтрашним триумфом в Кавалькадиуме.

– А гаечный ключ у тебя с собой? Или хотя бы звуковая отвертка… (Стоп, это, кажется, вновь не отсюда). Ты можешь ослабить винты, чтобы мы могли двигаться? – поинтересовался в ответ Хребтель, который даже головы повернуть не мог.

– Нет. Может быть, я смогу ползти, опираясь на одну руку, и привести подмогу?

– В этом смысла не больше, чем в «Джу-джу Мэджик». Давай подождем до завтра. Этот тип грозился отвести нас в Кавалькадиум. Ученые – не дураки, они поверят нам и Петеру больше, чем этому вору и шайке его зеленоматерчатых кокаинистов!

– А если – не поверят? Или Таддель затянет крепеж на наших челюстях так, что мы не сможем произнести ни слова, и вместо нас врубит какой-нибудь фонограф?

– В любом случае, при людях у нас будет больше шансов. А сейчас, сестренка, давай расслабимся, успокоимся...

– Я! Не могу! У-у-успокоиться!

– Тссс... Давай лучше подумаем о хорошем. Например, представим, если бы ты была роботом по продаже мороженого, какие бы сорта ты продавала?

6.

– ...А еще – двойное слонопотамовое с серо-буро-малиновой прослойкой… – услышал Бецил, подходя утром к своему секретному доку и возясь с ключами.

«Мдя, а железки-то, походу, с приветом, – подумал он. – Кабы не опозориться сегодня перед Советом. Ну ничего, сейчас мы им подкрутим винтики»…

– Никогда не сомневался в твоей преданности и дружбе, – внезапно прозвенел за спиной незадачливого заказчика похищения насмешливый голос Петера.

Таддель резко обернулся и похолодел. Помимо скрестившего руки на груди соперника перед доком стояли два робота – один из которых то и дело отвлекался на бабочек, а второй, точнее – вторая, выглядела так, словно готова расчленить обидчика немедля, и, что хуже всего, дополняли компанию фрау Мэри Лин Шульцверато и фрау Жаклин Поминимайер – дамы-компаньонки, две основательницы научного сообщества Кавалькадиум, перед которыми Бецил так мечтал похвастаться «своим» изобретением – группой поющих роботов.

– Не думала, что вы так низко падете, Таддель, – процедила Мэри Лин. – Вам придется вернуть то, что вы украли.

– И изобрести что-нибудь не менее достойное, чтобы мы снова были готовы воспринимать вас как ученого, – добавила Жаклинхен.

………..

– Ну ничего, – пробурчал себе под нос Таддель Бецил, глядя вслед честной компании, уводящей роботов, которым была возвращена возможность двигаться. – Если не я, то мои потомки еще возьмут реванш. И они будут последними М. Бецилами, если не смогут этого сделать!

Сказку рассказала админ Кэтрин